| Романофф | Дата: Вторник, 05 Августа 2008, 23:27 | Сообщение # 1 |
 Рядовой
Группа: Прохожии
Сообщений: 19
Награды: 0
Репутация: 1
Статус: Offline
| Если вы не бывали на севере, то вы не знаете что такое настоящая ночь. Ночь, длящаяся полгода. На пару часов на землю опускаются (или вернее сказать – поднимаются) сумерки, и опять сплошная тьма. Настоящая Великая Ночь с приглушенными звуками и крапинками серебра на темно-синем покрывале. Но еще больше люблю полнолуние. Полная луна меня завораживает. Зовет серебряным светом. В такие дни я меняюсь. Густой волной поднимается во мне тоска. Тоска по таинственному, непостижимому. Тоска по серебряному свету, темноте, красоте ночи... И тогда мне жгуче хочется... петь, кричать и выть, вглядываясь в темное небо. Для нее, для полноликой красавицы, чей женский лик веками воспевают поэты. Только для нее. И я пою. Не вслух, люди не поймут, а про себя, вкладывая в песню всю силу своих эмоций. И тоска льется от меня к ней темной волной, и плывут по этой волне белые крапинки счастья, и кажется мне, что она слышит, улыбается, ласкает меня серебряными лучами.
Но в ту ночь полная луна не радовала. Я со всей очевидностью понимал, что заблудился, и брел в никуда по заснеженной тундре. Но все дороги ведут если не в Рим, то к какому-нибудь жилищу, и я шел, хотя ноги уже давно стали ватными, усталость тянула к земле, а сонное воображение рисовало за каждым занесенным снегом валуном тени чудовищ. Еще более воображению помогало ночное светило. Луна светила неярко, ненавязчиво, все время маячила передо мной – сначала справа, потом прямо, потом слева. Скоро уже скроется за сопками, и тогда будет еще хуже. Потому что хуже быть может – я это знал точно. Все же не очень холодно, достаточно светло, и нет ветра. Хоть на том спасибо.
Где-то сипнула заспанная куропатка. От резкого звука я аж подпрыгнул, мысленно пустив в сторону птицы стрелу ненависти – что именно она мне предсказывает? Какую беду пытается нагнать?
Ночное светило заслонила тучка. Пока еще полупрозрачная, легкая. Луна на мгновение спряталась, а потом принялась подмигивать мне серебряными лучами через серую вуаль, а в душу вкрался неведомо откуда появившийся страх.
Внезапно я ощутил взгляд чужих глаз на моей шее. Почему именно на шее – объяснить я не мог, но шагать стал быстрее – кажется мне или не кажется, а так, на всякий случай. Вскоре я уже почти бежал, если можно назвать бегом максимально быстрое передвижение нижних конечностей, находящихся по колено в снегу. Я уже не боялся, а был в ужасе, испытывал животный страх, неконтролируемый разумом, и думал только об одном – бежать, надо бежать! Быстрее, быстрее! Спасаться...
И я бежал. В темноте напоролся на какой-то куст и пропорол себе локоть. Резкая боль вернула мне разум, и я остановился, пытаясь отдышаться. Боже, как глупо! Навоображать себе неведомо чего, и бежать от своих же фантомов. Какой же я идиот! Снял куртку. Выругавшись, в свете зажигалки осмотрел царапину. Глубокая. И щиплет по страшному. Крови много. Куртку жалко пачкать. Но не мерзнуть же, надо одевать, тем более все равно безнадежно порвана...
Успокоился. Почти успокоился. Покопался в разуме, чтобы понять – чего именно я испугался, зачем бежал? Тут я понял зачем... По позвоночнику прошла холодная волна, перехватило дыхание, кровь прилила к лицу, а реальность расплылась в серебряном лунном свете. Почти физически почувствовав, что на меня смотрят, я медленно повернулся и чуть было не свалился в сугроб: прямо передо мной стоял огромный серебряный волк. Только вот почему «огромный»? Откуда мне знать, какого размера эти твари, но этот... этот был действительно огромным. И глаза... какие глаза! Так и пронзают меня серебряным блеском, насыщая тело холодной энергией, парализуя волю и подчиняя... Никогда не видел таких глаз, никогда не поверил бы, что такое бывает... Взгляд животного был так красив, что на мгновение я опешил, застыл, и лишь потом вспомнил, чем волки, вообще-то, питаются... А этому, наверняка, много надо. Меня – хватит...
Я начал осторожно пятиться по дороге. Понимал, что бежать нельзя. Волк – не собака, но из псиных, а перед собакой бежать нельзя. Тем более, что и зря буду бежать – человек не волк, бегает медленно. Пожалев от всей души, что на уроках физкультуры пренебрегал кроссами, я попятился назад, поскользнулся на так некстати выступающем из-под наста корне, не очень-то красиво повалившись на спину. И тут же понял, что все кончено. Закрыл глаза, но все равно чувствовал, что он рядом. Задрожал. Боялся дышать...
Но время шло, и ничего не происходило. Я медленно открыл глаза. От страха не мог даже двинуться, видел только низ своей куртки. Медленно поднял взгляд. Волк стоял рядом. Совсем близко. Окутанный лунным светом, он казался нереальным. Его передняя лапа почти касалась моей ступни. Теперь, с нижней позиции, он казался еще больше, а его шерсть, переплетающаяся с лунными лучами нереально яркой, такой блестящей, что болели глаза. Может, не от блеска, а от страха? Ужас окутал меня сетью безнадежности, на глазах выступили слезы, дыхание прервалось, и я только смотрел на него, и смотрел... а он... он – на меня. Я не мог унять дрожь. Краем сознания понимал, что нельзя показывать страха, но как? Как?
Время тянулось бесконечно медленно. Ничего не происходило. Мы смотрели друг другу в глаза и не двигались: весь мир растворился в нашем взгляде. Я растворился в нем, а он – во мне. Прошла минута, две. Мне стало легче дышать, почему-то ушел страх. Сердце забилось чуть быстрее, в душу вплыл серебряный покой – волк и не думал убивать. По-крайней мере, пока. Ни вздыбленной шерсти, ни прижатых ушей, ни оскаленных клыков, ни кровожадного взгляда, только мягкий серебряный взгляд. Ласкающий, нежный... как лунный свет. Может, я зря так боюсь? И мой волк – домашняя собачка, потерявшаяся в бескрайних лесах?
– Хор... хороший песик, – прошептал я, и вновь меня пронзила волна страха – казалось, глаза волка надо мной смеялись! В прямом смысле слова, как умеют смеяться глаза человека. От удивления я даже рот открыл, а волк сделал шаг вперед, так, что мои ноги оказались под его брюхом. Я уже подумывал его хорошенько ударить коленями, как раз в волчий пах, но глаза животного угрожали, кричали, что лучше не надо, и... завораживали. Они втягивали меня в свой плен и вскоре страх вновь ушел, осталась лишь тоска по этому серебряному взгляду, по силе серебристого животного. Боже, я не мог двинутся! Тело налилось тяжелым светом, меня припечатало к земле, а волк все более продвигался вперед, и вот его острая морда оказалась прямо у моего лица.
Я вдыхал его запах, и мне казалось, что земля уходит из под ног, плывет, растворяясь в лесной темноте. Как от него пахло! Серебряной свежестью, силой, красотой. Никогда ранее не испытывал ничего такого. И еще... я ощущал, что это самка, ощущал всей свой душой самца. На мгновение мне показалось, что я нахожусь не в лесу, и не с волком, а в интимной комнате, освещенной свечами, и склоняется надо мной женщина со светлыми, почти седыми волосами и серебристыми глазами. И от этого видения кровь расплавилась в моих жилах, реальность потянулась дымкой, лунный свет стал почти осязаемым, а я... я всей своей душой желал, чтобы это мгновение длилось вечно.
Волчица коснулась меня мягким, горячим носом, и по моим жилам пронеслась волна... нет, я не ошибся, волна вожделения. Я разозлился – никогда в жизни не осмеливался бы испытывать ТАКОЕ к животному, пусть даже такому совершенному животному. Но разум меня не слушал – он слился с телом, а тело, тело стало мягким, как расплавленное серебро, и принадлежало оно уже не мне, а проснувшемуся во мне волку. И вот уже серебряные волны окутали меня с ног до головы, а по телу пробежала дрожь...
Когда я пришел в себя, то увидел, что на моем предплечье красовался след волчьих клыков. Рана даже не болела, болела страхом душа – все это было правдой, и видение волка было правдивым, и луна, что уже ушла за деревья, и звезды, и страх, и холод... и... последнее «и» наполнило меня стыдом – никогда не ожидал подобного предательства от собственного тела! Лето заканчивалось. Я каждый день с самого утра уходил в тундру, а приходил только под самую ночь. Все тщетно, и я всякий раз пытался убедить себя в том, что произошедшее зимой было лишь тяжким бредом, но каждое утро вновь уходил в заросли карельских берез и северных сосен.
И вот последний день. Завтра уезжать. Мне показалось, что я за километр почувствовал ее запах. Шаг, другой, третий, запах остался прежним, а потом... в душу закралось сомнение, переходящее в уверенность и счастье охватило меня целиком. Не в силах поверить, чувствуя, как глаза наливаются слезами, я слепо сделал шаг вперед, и упал. Эти глаза. Эти уши. Эти лапы. И этот запах. Запах чистоты, серебряного света. Знакомый запах...
– Ты искал меня? – спросила она, тихо так, нежно, почти мурлыкая. Интересно, волки умеют мурлыкать? – Я пришла, мой волк.
Я нашел ее, вновь попал в плен ее глаз и улыбнулся в ответ на ее улыбку. Взгляд волчицы встретился с серебряным взглядом волка…
Искатель
 Романофф  ,мг4
Сообщение отредактировал Романофф - Вторник, 05 Августа 2008, 23:28 |
| |
| |
